Для государств, относимых к группе промышленно развитых, первая половина 20 в. прошла под знаком нарастания государственного вмешательства в народно хозяйственные процессы. Эта тенденция, в развитии которой были свои подъемы и спады, затронула практически все сферы экономической деятельности и оформилась в две основные модификации. Одна была подмечена марксистской литературой уже в самом начале своего генезиса (теория государственно-монополистического капитализма) и стала основой построения модели управления социалистической экономикой СССР. Эта модель, многократно репродуцированная в послевоенные годы в странах бывшего социалистического содружества, сохраняла в СССР свои позиции вплоть до самого недавнего времени. Ее можно было бы определить как систему тотального государственного регулирования всех народнохозяйственных процессов и явлений (кредита в том числе) в условиях, когда рыночные связи признаются внесистемными, в результате чего товарно-денежные отношения заменяются отношениями распределения и перераспределения.
Другая модель, связанная с развитием объективных, естественно-экономических процессов, вылилась в годы Великой депрессии в “новый курс” Ф.Д.Рузвельта, ставший оригинальным воплощением теории государственного регулирования рыночных процессов, у истоков которой стоял Дж.М.Кейнс. Следует отметить, что в 20-е годы и в СССР экономическая мысль развивалась под воздействием общемировых тенденций, что дает основание охарактеризовать целую группу ведущих экономистов страны (в основном немарксистов), уделявших значительное внимание анализу денежно-кредитных отношений, как оригинальных предшественников Кейнса. Среди них следует особо выделить концепцию Н.Д.Кондратьева, З.С.Каценеленбаума, Л.Н.Юровского.
Банковские крахи 20 - 30-х годов явственно показали, что эффективное функционирование национальных экономических систем во многом основано на стабильности финансово-кредитных структур. Последние же могут работать адекватно стоящим перед ними задачам лишь тогда, когда субъекты рыночных связей уверены, с одной стороны, в том, что они гарантированы от “эффекта падающего домино” в случае начала любых потрясений в банковской сфере, с другой - в том, что при возникновении указанной ситуации, а также любого рода нечестной игры (мошенничество и другие действия в обход закона, злоупотребления наличной информацией, внутренние противоречия в рамках самих финансовых институтов и т.п.) интересы клиентов будут соблюдены. Только обеспечение такого рода стабильности национальной финансовой системы, взятой в целом, позволяет ей осуществлять те функции, которые дают возможность отнести ее к важнейшим инфраструктурным условиям эффективного функционирования рыночных механизмов.
В межвоенный период усилия по регулированию кредита были направлены главным образом на ослабление давления рыночной конкуренции на прибыли и капиталы банковских институтов. Именно здесь усматривалась база стабильности финансовой сферы в целом и отдельных банковских институтов в частности, а в качестве ведущих инструментов для воздействия на ситуацию использовались жесткое регулирование ссудного капитала и стратегия четкого структурирования, разделения финансовых институтов и рынков. Государственные регулирующие мероприятия были направлены на адекватное обеспечение потребностей развития экономики средствами платежа, ликвидностью, кредитом, удовлетворение потребности в кредите мелких и средних предприятий и в то же время - на избежание перекредитования, с одной стороны, и излишней концентрации сил в банковско-финансовой сфере, которая в этом случае оказалась бы в состоянии стать опасным конкурентом государству в вопросах регулирования экономики, - с другой.